(не вполне ясная этимология рус. слова связывается с авест. râу-, «богатство, счастье» и др.-инд. rayis, «дар, владение»), парадиз (греч. παράδεισος «сад, парк», от др.-иран. pairi-daçza, «отовсюду огороженное место»; из греч. - лат. paradisus и обозначения Р. во всех зап.-европ. языках), в христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в будущей жизни. С точки зрения строгой теологии и мистики о Р. известно только одно - что там человек всегда с богом (раскаявшемуся разбойнику Христос обещает не просто Р., но говорит: «ныне же будешь со мною в Р.», Л
…
Далее
(не вполне ясная этимология рус. слова связывается с авест. râу-, «богатство, счастье» и др.-инд. rayis, «дар, владение»), парадиз (греч. παράδεισος «сад, парк», от др.-иран. pairi-daçza, «отовсюду огороженное место»; из греч. - лат. paradisus и обозначения Р. во всех зап.-европ. языках), в христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в будущей жизни. С точки зрения строгой теологии и мистики о Р. известно только одно - что там человек всегда с богом (раскаявшемуся разбойнику Христос обещает не просто Р., но говорит: «ныне же будешь со мною в Р.», Лук. 23, 43); он соединяется с богом, созерцает его лицом, к лицу (то, что на латыни схоластов называется .visio beatifica, «видение, дарующее блаженство»). Возможности человеческой фантазии блаженство Р. заведомо превышает: «не видел того. глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил бог любящим его» (1 Кор. 2, 9, переосмысленная цитата Ис. 64, 4). Новый завет (в отличие от Корана) не дает чувственных и наглядных образов Р. (ср. Джанна), но или чисто метафорическую образность притч о браке, о брачном пире и т. п. (Матф. 25, 1-12; Лук. 14, 16-24 и др.), или формулы без всякой образности вообще (например, «войти в радость господина своего», Матф. 25, 21), дающие понять, что самая природа человека и его бытие «в воскресении» радикально переменятся («в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы божий на небесах», Матф. 22, 30; «мы теперь дети бога, но еще не открылось, что будем; знаем только что, когда откроется, будем подобны ему, потому что увидим его, как он есть», I Ио. 3, 2). Еще путь Данте по Р. в конечном счете ведет к узрению троицы («Р.», XXXIII). Что касается мифологизирующей, наглядно опредмечивающей разработки образов Р. в христианской литературной, иконографической и фольклорной традиции, то она идет по трем линиям: Р. как сад; Р. как город; Р. как небеса. Для каждой линии исходной точкой служат библейские или околобиблейские тексты: для первой - ветхозаветное описание Эдема (Быт. 2, 8-3,24); для второй - новозаветное описание Небесного Иерусалима (Апок. 21,2-22,5); для третьей - апокрифические описания надстроенных один над другим и населённых ангелами небесных ярусов (начиная с «Книг Еноха Праведного»). Каждая линия имеет своё отношение к человеческой истории: Эдем - невинное начало пути человечества; Небесный Иерусалим - эсхатологический конец этого пути, напротив, небеса противостоят пути человечества, как неизменное - переменчивому, истинное - превратному, ясное знание - заблуждению, а потому правдивое свидетельство - бесп
…
Перейти к полному виду статьи
Свернуть